В последнее время много говорится о снижении качества проектирования зданий. Проектировщиков пытаются сделать крайними в таких громких историях, как трагедия Трансвааля и Басманного рынка в Москве. Но всегда лиэти претензии обоснованы? На вопросы «Строительного еженедельника» отвечает директор петербургской фирмы «Геофизпрогноз»Адам Гликман.
– Адам Григорьевич, часто ли проектировщики и строители действительно виноваты в техногенных катастрофах? – Начнем сначала. Считается, что прежде, чем построить дом, его надо рассчитать. Для этого используются известные методики, уравнения. Но в них есть один общий и существенный изъян – они не учитывают реальную реакцию грунта на новое сооружение. Но ведь истинным основанием сооружения является не то, что мы строим,
а то, на чем мы строим. Земля – истинный и самый главный фундамент любого здания.
– Как же не учитывают? Перед началом строительства специалисты обязаны провести инженерно-геологические изыскания. Полученные данные анализируют и заносят в специальные журналы… – Да. В журналы заносят. Строители обязаны их провести. Но вопрос в том, насколько эти изыскания информативны. Я утверждаю, что эта работа – формальность. Именно поэтому ее часто проводят уже в момент строительства. Несколько лет назад
силами небольшой научной группы мы решили провести опрос строителей, архитекторов, проектировщиков с одной лишь целью – выяснить, было ли когда-нибудь в их практике, чтобы по результатам проведенных инженерно-геологических изысканий изменялись проекты зданий: этажность, конструкция фундамента, местоположение. Мы опросили сотни специалистов со всей страны. Нашелся лишь один старичок, который сказал, что в его практике такое один раз было. Остальные сказали категорическое «нет». Думаю, что одно это
показывает необходимость и информативность инженерно-геологических изысканий. Знаете, как эти изыскания проводят? Ну, во-первых, извлекаемый при бурении грунт не имеет ничего общего с тем, что пишут в геологическом журнале. В нашем городе очень часто это некая коричневая жижа. А в геологическом журнале читаем: грунт представляет собой пылеватый песок, такой-то мощности, а дальше идет глина с определенным показателем сопротивления бурению и углом внутреннего трения. Строек в городе много. Но текст во всех журналах
– стандартный. Он просто кочует из одного документа в другой.
– Если изыскания бессмысленны, тогда зачем они нужны? – Если строитель скважины не пробурит, а дом рухнет – его посадят. А если пробурит – то за то же самое уже никому ничего не будет. Таким образом, документ об инженерно-геологических изысканиях – это как бы индульгенция. И только в этом его смысл.
– А если дом и в самом деле упадет. Кто будет отвечать? – Могут назначить крайнего. Но обычно никто ни за что не
отвечает. Все громкие трагедии последнего времени это подтверждают. В этом корень зла. Строитель дом построил, деньги получил и все. Дальнейшая судьба здания его не беспокоит. Случись что, страдают только жильцы. Именно они, если дом разваливается, в лучшем случае, рискуют не получить от государства никакой компенсации и стать бомжами, а в худшем – просто погибнуть под обломками. А самое неприятное, что настоящая причина никому не интересна. Ведь если бы в том же Трансваале удалось во всеуслышание объявить причину
аварии, то скольких бы аварий удалось избежать…
– В Петербурге много таких аварийных зданий? – Очень много. Один из самых ярких примеров – новый дом на улице Замшина. Четыре года назад мы делали исследование в парке им. Сахарова по просьбе местных жителей. Они беспокоились по поводу предстоящей уплотнительной застройки. Мы выяснили, что со старыми домами все будет относительно нормально, а вот с новым возникнут трудности. Даже показали место, где это произойдет. Дом все равно построили. Он
еще не заселен, но уже в том самом месте, о котором мы говорили, скреплен стяжками. А люди уже квартиры купили.
– На каких объектах в последнее время вы еще работали? – Недавно по просьбе муниципальных властей мы провели изыскания на пр. Луначарского, 80. Нашли на строительной площадке участок, где будут напорные воды. Кстати, как на Замшина. Но это проблемы со строительством. А вот рядом со стройплощадкой стоит дом, у которого стенка уже отходит от здания. Если будет малейшая подвижка (а
во время строительства она будет обязательно) стенка может просто рухнуть. Мы всех об этом предупредили. Но, похоже, что наши выводы проигнорировали. Строительство все равно начали. А кстати, о напорных водах. Интересная ситуация сложилась на ул. Трефолева. Там есть площадка, которую хотят застраивать москвичи – тоже уплотнительная застройка. Мы провели исследование. На самом пятне под застройку нашли зону напорных вод. Как только начнут делать котлован, вода пойдет, и ее невозможно будет остановить. Когда
мы сказали об этом заказчикам, они сильно разволновались. Оказалось, что на другой стороне улицы есть дом, вернее кирпичная коробка недостроя, внутри которой…озеро. Там тоже были напорные воды, которые не смогли остановить. Стройку пришлось забросить. – Значит, проектировщики чаще всего не виноваты? – Проектировщики поступают так, как велит традиция. А виновата система, в которой существует безнаказанность. Казалось бы, если еще перед началом строительства мы предупредили о последствиях, то за
наступление этих последствий кто-то должен бы и ответить. Но, увы... Так что нам с вами остается только подождать лет 50, пока наши наработки займут свое место в соответствующих документах и когда сложатся новые традиции.
Интервью брала Наталья Ковтун
Строительный еженедельник